Тот даже не обернулся. С силой пихнул овальчик номерка чуть ли не за шиворот портье, выхватил из холёных услужливых рук свою дешевую потасканную куртку и выскочил на улицу. Хлопнул бы дверью, но помешал швейцар. Заведение следило за своей репутацией.
Гнев и отвращение накатили непреодолимой волной, словно прибой очень тёплого и очень грязного моря. Тошнотворно, непреодолимо. Пустые ракушки с остатками выгнившей плоти, ошмётки шкурок, окурки, презервативы… на секунду Джерфид замешкался — ему показалось, что его и правда сию секунду вырвет. Он затравленно огляделся. Улица была большая и широкая, особо не спрячешься. Он вдохнул сырой осенний воздух, и ринулся прочь, настолько быстро, насколько мог двигаться, чтобы не бежать. То и дело он вынужден был огибать встречных прохожих, пару раз задел кого-то плечом, вслед сердито выругалась молодая девушка, которой он бессовестно наступил на ногу. Эта брань догнала его спустя почти целый квартал. Бедная девушка, а он и правда бесчувственный хам, недаром Ясмин ему об этом твердила чуть ли не при каждой встрече…
Ясмин. Мысль была настолько дикой, что Джерфид забыл о тошноте и встал как вкопанный. Порывистый ветер дышал холодом, но лицо всё равно горело. Что если Ясмин действительно общается с этим опасным типом? Она, конечно, рассудительна, но чтобы додуматься до такого нужно быть просто полным извращенцем. Он должен, обязан её предупредить. И не просто предупредить, а добиться осознанного заверения, что она к нему близко не подходила, не подходит и не подойдёт впредь. А уж потом можно будет подумать, как заставить этот кусок дерьма убраться из города. В конце концов, кажется у его соседа была парочка знакомых, которые за скромную плату могут кому угодно, не задавая лишних вопросов, уронить что-нибудь тяжелое на ногу. Например чугунную батарею. Или лучше… нет! Об этом потом. Бездумно, на автомате Джер толкнул дверь какого-то кафе.
Внутри было тепло. Он даже не сразу почувствовал, что за время судорожного почти бега по улице он окоченел настолько, что не чувствует пальцев ни на ногах ни на руках. Отдышавшись, он повалился в одно из кресел с высокими спинками, посчитав его достаточным укрытием от внешнего мира.
— Чего желаете? — подскочила девочка-официантка. Кукольное личико, маленькие ручки, приклеенная улыбка и огромные синие глаза, не обезображенные ни толикой интеллекта. — Горячий кофе, чай, шоколад со сливками, домашний коктейль по особому рецепту…
— Кофе, большой, и ничего другого не надо, — не дал Джер девице открыть ротик для новой тирады.
Девица упорхнула. А Джерфид достал мобильник. Пальцы были ватные, в них словно покалывали иголочки, или бегали маленькие злые разряды электрического тока. Номер он набрал только со второго раза.
— Привет, Джер, — легко и ласково откликнулась сестра. — Как жизнь?
— Ясмин, — голос сорвался, парень прокашлялся в сторону, и повторил попытку. — Ясмин!
34
— Ясмин, — голос сорвался, парень прокашлялся в сторону, и повторил попытку. — Ясмин!
— Да я это, я. Что случилось? У тебя странный голос…
— Да нет, ничего… то есть ничего такого. Ясмин, ответь мне на один вопрос.
— На какой? — она переспрашивала рассеянно, наверное была занята рисунком, или очередной домашней работой.
— Ну, это вопрос…
— Будешь заикаться, или всё-таки скажешь? — слышно было, что она улыбается.
— Ясмин…
— Это мы уже выяснили. А дальше?
— Ты…
Подошла официантка, поставила дымящуюся чашку с кофе на столик, Джер грозно сверкнул на неё глазами, девушка исчезла. Джер мысленно заткнул сам себе уши, и выдохнул:
— Ты-встречаешься-с-Адамом-Фирсеном?!
Повисло недоуменное молчание.
— Это не твоё дело, — донеслось в конце концов из трубки. — Мы об этом уже говорили и тема закрыта.
— Нет, ты не понимаешь! — Джер осознал вдруг, что почти кричит, и спешно понизил голос. — Он не тот, за кого ты его принимаешь. Это совсем нехороший человек, он использует людей, он торговец, нет, он…
— Джерфид, что ты несёшь, — прозвучало в ответ укоризненно.
Что ей сказать, ну как ей объяснить, что эта скотина…
— Ясмин, послушай. Послушай меня очень внимательно. Я скажу тебе правду. Только правду. И только тебе. Эта сволочь…
— Джер!..
— Эта паскуда… Адам! Он… торговец людьми. Нет, я не то хотел сказать. Он… да погоди же ты, послушай. Боже, как это объяснить… Ты понимаешь, он подошёл тогда к нам не случайно. Ну, помнишь, в самый первый раз? Он ищет подходящего парня чтобы… ээ… для того… в общем, он хотел приплести меня к своим грязным делишкам, а чтобы выдумать предлог для первого разговора, решил познакомиться с тобой…
— Джерфид, ты что, пьян? — медленно и встревожено спросила сестра. — Может, тебе плохо, за тобой приехать? Где ты?
— Это не важно… пожалуйста, поверь, это очень опасный…
— Джер, хватит глупостей…
— Он познакомился с тобой только чтобы затащить меня в постель! Ты понимаешь? — Тут уши его словно забило ватой. Джерфид понял, что сказал лишнее. Но как было не говорить? «Шило в мешке», как водится, не утаишь, а без этой милой детали все обвинения катятся псу под хвост.
На той стороне трубки молчали.
— Повтори, пожалуйста. Я не расслышала, — лезвие канцелярского ножа, которым Ясмин как раз заравнивала заточенный карандаш, сорвалось, пропахав алую полосу на указательном пальце. Некрасиво, но и не больно, такой быстрый взмах… чёрт, обо что бы вытереть…
— Он познакомился с тобой, чтобы… он использовал тебя…
— Про постель — что ты сказал?
— Ясмин, это не…
— Ты переспал с мужчиной? — Из набухшего пальца густо капало на подставленный листок. Бумага была плотная, алая влага не впитывалась, растекаясь лужицей. — В этом всё дело?
— Да не в этом! — в отчаянье простонал Джерфид. — Я с ним, то есть нет, он со мной… это было… Понимаешь, он всё рассчитал. — Горячей вспышкой мелькнула шальная мысль рассказать всё до конца, вместе с причиной, по которой он, Джерфид, этому мерзавцу понадобился. Он обвёл столик с дымящейся чашкой беспомощным взглядом. Всё, что он мог сказать, прозвучало бы как бред. Эх, жаль он хоть предложенный контракт не прихватил… — Рассчитал, и тобой воспользовался…
— Если я тебя правильно поняла, то воспользовался он тобой, — глухо проговорила Ясмин. Под веками горело, словно в глаза сыпанули едкого перца, в горле стоял горячий ком. Она прикрыла глаза. Мрачноватый запущенный сад, плитки дорожки, на которые так хочется встать босиком…
— Послушай, — в которой раз повторил бесполезное, уже набившее оскомину слово Джерфид, — я запрещаю тебе встречаться с этим человеком. Запрещаю, понятно?! Не видеться, не звонить, не пересекаться вообще.
— С каких пор ты можешь мне что-то запретить? — Судорожно зажатый в окровавленных пальцах карандаш не выдержал и сломался. Ясмин механически стиснула нож покрепче и начала заточку заново, не замечая, что алым забрызгано уже всё вокруг.
— Я скажу родителям, что ты попала в дурную компанию. Я скажу родителям, что ты принимаешь наркотики. Я найду, что сказать, чтобы отправить тебя домой!!! — Он ещё некоторое время сыпал совершенно пустыми и неубедительными угрозами прежде чем понял, что трубка отвечает лишь вопиюще равнодушной тишиной.
Ясмин уронила мобильник на кровать. Всё было так просто… так банально, что даже почти не обидно. Чудес не бывает, сказочных принцев тоже. Словно слюнявый адепт религиозного культа под гипнозом, она набрала номер, нажала кнопку вызова, и только после этого медленно подняла мобильник с кровати и прижала к уху. Абонент оказался вне доступа, Ясмин даже не удивилась.
Но она-то как могла?! Глупо, так глупо…
Телефон снова упал, на нём остались тёмные потёки. Слишком всё было хорошо, слишком прилизанно-идеально. Покрывало и расползшиеся в стороны листки бумаги все перемазаны красным. А брательник тоже хорош. Вот что ему стоило промолчать? И тогда сейчас она была бы спокойна и счастлива. И ещё через час, и завтра, и до тех пор, пока не поняла бы, что «абонент» уже никогда не выйдет с нею на связь. Но к тому моменту она бы уже немножко привыкла… Беспорядочные пятна и линии, где-то нелепые, где-то гармоничные на уровне Золотого сечения. Красиво. Как же так вышло? Ведь совсем не больно, а столько пятен… Удивительно. Всего лишь случайность, а получилось так красиво, что даже в горле встал ком и дыхание перехватывает.